Урожденный Стивен Георгиу (21 июля 1947 г.), его отец - грек с примесью египетской крови, владелец ресторана в "интеллектуальном" районе Лондона, мать - шведка. Талантливый мальчик уже в восемь лет пытался выразить себя в рисунках и музыке. Еще подростком пытался выступать в фолковых клубах. В шоу-бизнес попал в 1966 году, когда заканчивал обучение в Хаммерсмитовском колледже. Независимый записывающий продюсер Мик Херст, бывший член фолк-роковой группы Springfields, уже собрался переезжать в США, но в последнюю минуту решил взяться за запись первой песни Стивенса I Love My Dog.
Этот сингл оказался первой продукцией только что открывшегося квази-прогрессивистского филиала Deram фирмы Decca. Довольно быстро песня стала хитом, а фирма и менеджер Кэта Барри Кросс решили выжать все возможное из очень фотогеничного облика певца и его творческой и исполнительской манеры. Вышедший весной следующего года сингл с песней Matthew and Son быстро стал вторым номером в британских списках, а Стивенс - идолом тинэйджеров. Его песни сразу же обнаружили резкое отличие от главного течения роковой музыки. Они не содержали ни малейшего элемента классового самосознания, ни намека на бунтарство, так характерных для "пролетарских" групп типа Rolling Stones, Kinks и других . В них не было гипнотических повторов и сюрреалистических образов психоделического рока. Песни Стивенса с острыми текстами, выходящими как будто из глубин лирического подсознания, обладали выразительной мелодичностью и навевали грусть, печаль и сентиментальность. Стивенс и тогда и позже охотно вставлял в музыку признаки своего происхождения - ритм 7/8, использование национальных инструментов типа бузуки и специфическую манеру игры на скрипке, где главный упор делался на чувство ноты.
Казалось, ничто не угрожает его продолжительной и благополучной карьере. Он совершил доходное турне с Энгельбертом Хампердинком и Джими Хендриксом, песни Стивенса сразу же стали с успехом исполнять другие музыканты - ПиПи Арнолд записала The First Cut Is the Deepest, а Tremoloe s - Here Comes My Baby. Но в начала 1968 года, после выпуска хита I'm Gonna Get Me a Gun, первая, фолк-попсовая фаза карьеры Стивенса зашла в тупик. Сам он позже говорил, что фирма выжала его досуха, одновременно ограничивая творческий потенциал - а сам он уже был полон более амбициозных устремлений. Во всяком случае, дело кончилось тем, что Кэт почти на год с туберкулезом угодил в клинику.
После выздоровления, запасшись материалом, он не спешил, решив сначала набрать удовлетворяющую его группу сопровождения. В конце концов ее ядро составили гитарист Алун Дэвис, басист Джон Райен и ударник Харви Бернс.
Выпуск альбома (3), уже на фирме Island, совпал с началом движения поющих поэтов и отлично вписался в него, утвердив за Стивенсом право считаться незаурядным творческим дарованием. Альбом с заложенным в названии фаллическим подтекстом, включал в себя песню Lady d'Arbanville, посвященную киноактрисе Пэтти д'Арбэнвиль, его бывшей подруге, ушедшей от Стивенса к Мику Джаггеру. Песня стала в Англии хитом, а тема утраты любви - проходной в творчестве Стивенса.
С заметным участием продюсера Пола Самвел-Смита Кэт вскоре выпускает альбом (4), песни с которого смогли задеть струны в душе массовой аудитории и обеспечили ему широкое международное признание. Альбом отлично продавался в Англии и стал "золотым" в США, впрочем, как и все последующие его лонгплеи.
В песне Father and Son отражен вечный конфликт поколений, диалог двух характеров. Ворчащий отец, своими советами и приказами пытающийся сломить своенравность сына, его легкомысленность ("ты сам еще будешь завтра здесь, но твои мечты ускачут далеко вперед"), и отстаивающий свое право на самостоятельность сын ("всегда одна и та же история, которую я вынужден слушать") в конце песни сливаются в один образ ("Временами мне кажется, что я - старик. Ударяю по клавишам, и слышу голос своего отца").
Песни Wild World и Hard-Headed Woman навеяны его скоротечной связью с Карлой Саймон, независимость которой произвела на Стивенса большое впечатление. "Мне нужна искушенная женщина, которая в близости со мной заботится лишь о себе, и если найду такую, мне никто больше не будет нужен".
Но на этом же диске оказалась песня Into White, в творчестве Стивенса показавшаяся несколько чужеродной. От простых песенных образов и человеческих отношений он ушел, казалось, в мир наркотических грез и цветов, почти совсем, как в "Люси в небе с алмазами". В медленном ритме песни с чарующей неуловимостью состояния транса, детской верой в чудеса, проходят перед нами дома, "выстроенные из зерен риса, со стенами из зеленого перца и влажного льда" - и все "впадает в Белое".
Сходный лирический подход реализован и в песне Moonshadow из альбома (5), где сочетание лунного света и ночной темноты создает ощущение ирреальности, в которой резвится и купается душа лирического героя.
Главная тема этого альбома, одного из лучших в карьере Стивена, до удивления простая и наивная, была позаимствована из небольшой детской книжки о старьевщике. "Это история о луне, которой надоело плоским диском висеть в небе, и она скатилась, и в компании со Старьевщиком отправилась навстречу таинственным приключениям".
Во многих отношениях интересными оказались прелестная хрупкая баллада How Can I Tell You и, особенно, Morning Has Broken, первая исполненная Кэтом не своя песня (тексты принадлежат известной поэтессе Элинор Фарджин). Стивенс приложил к ней мелодическую разработку, а Рик Уэйкман добавил аранжировку для клавишных. Выделяется своей откровенно сексуальной наполненностью песня Peace Train - в образе поезда, снующего через пригород, вводится фаллический символ.
Со временем Стивенс увлекся восточным мистицизмом, его произведения становились все более сложными и головными, хотя интеллект артиста всегда был скорее интуитивным, нежели рассудочным. Название альбома (6) является намеком на одну из ступеней познания в дзен-буддизме, а сам лонгплей, музыкально более амбициозный и богатый, чем предыдущие, с более выкристаллизованными образами, обнаружил соединение очень многих влияний. Диск этот у Стивенса самый печальный и даже трагичный, и те испанские мотивы, которые можно в нем услышать, отразили давнее стремление Кэта к теме крови и смерти. Он всегда был фаталистом, верящим в то, что в греческой мифологии называлось Мойрой.
Совершенные по форме песни этого альбома, казалось, были отличными заготовками для слушателя, который мог наполнять их своими эмоциями и мыслями. Каждая песня была свободна и непостоянна, как облако. Особенно удачной, сильной в текстах и музыке, оказалась эпическая песня Ruins, посвященная теме гниения, распада и разрушения, содержащая намеки на войну во Вьетнаме.
Все упомянутые альбомы Стивенса, выпущенные на Island, оказались образцами в передаче чувства, прославив своего автора как сочинителя и певца редкой душевной тонкости, и обозреватели почитали его за "Джеймса Тейлора с налетом теплой тайны". Однако все продолжающееся усложнение его творчества, приближение к канонам прогрока практически вытеснили упрощенность и искренность, отличавшие его ранние диски. С 1974 года с ним начинают выступать и записываться новые музыканты сопровождения - клавишник Жан Руссель и ударник Джерри Конвей. Стивенс попытался проявить себя в более крупноформатных произведениях - так, например, всю первую сторону альбома (7) занимает довольно бессвязная протяженная The Foreigner Suite, варьирующая обычные для Стивенса темы любви и свободы с инструментарием, включавшим фортепьяно, медные и струнные инструменты.
А дальше начались проблемы с деньгами. Спасаясь от налогов, он съезжает из своего трехэтажного особняка на Фулхэм-роуд в Бразилию, не прекращая, однако, своей музыкальной и общественной деятельности, включающей участие в различных благотворительных мероприятиях и организациях типа ЮНЕСКО. В записывающей работе Кэт продолжал идти своим курсом, хотя большинство критиков объявило его альбом (8) пустопорожним. А на диске (9) вновь появляются усложненные темы и оркестровка.
Наряду со все увеличивающейся заумностью записей, гастрольные выступления Стивенса приобрели тенденцию к громоздкости и напыщенности. Для своего турне по Европе в конце 1975 года в сопровождение он добавил второго гитариста и бразильского перкуссиониста, а также женскую вокальную группу. За ним возили огромную арку, пышно увитую цветами.
Тем временем Кэт сохранял отшельнический образ жизни и манеру работы профессионала, чрезвычайно точного в работе и придирчивого к мелким деталям. Хотя пресса не очень доброжелательно отнеслась к появившемуся после продолжительного перерыва лонгплею (10), перечислив текстовые, образные и музыкальные шаблоны, слушателю, услышавшему Стивенса в первый раз, диск мог показаться чудесным. Отлично слушаются и запоминаются песни (Remember the Day of the) Schoolyard с вокалом сопровождения Илки Брукс и I Never Wanted to Be a Star, интересны обе инструментовки Kypros и Was Dog a Doughnut.
А на пластинке (11) в полном соответствии с названием Стивенс вернулся к мелодичному акустическому звучанию альбомов (4) и (5). В лучших песнях диска - написанной в честь Года Защиты Детей Daybreak, тоскливой Randy и веселой роковой Bad Brakes - Стивенс в его лучшей форме. Единственным напоминанием о претенциозности последних альбомов оказалась инструментовка Nascimento.
В 1980 году Стивенс обратился в ислам и принял имя Юзеф Ислам. С музыкой напрочь завязал и дал о себе знать лишь во время войны с Ираком, когда он поддержал режим Саддама Хусейна, а также одобрил смертный приговор Салману Рудши.
Дискография:
Cat Stevens
сборники: